– Да! Валентина Степановна, что-то случилась? Я еще сплю.
– Аня! Анечка, ты где?
– Я дома, на Чернышевского.
– Слава богу! Ты смотрела новости?
– Нет, а что там?
– Франк! Аня…
– Что с Франком?
– Дом Франка взорвался.
Анна вскочила с постели. Сон как рукой сняло.
– Что значит – взорвался?
– В новостях передают, случился взрыв бытового газа на Вознесенском проспекте в том самом доме, где живет Франк. Анечка, я не смогла до него дозвониться. Я уже думала, что и ты с ним… Он все не отвечает.
Анна быстро открыла ноутбук, новостной канал на Ютюбе передавал репортаж из Санкт-Петербурга про обрушение дома. Ничего невозможно понять: типичная питерская улица, разрушенное здание. И только бегущая желтая строка с номером дома на Вознесенском проспекте не оставляла сомнений – рухнул дом, где жил Франк.
– Я поеду туда.
– Аня, езжай. Я на даче. Только после обеда смогу вернуться.
– Валентина Степановна, он ведь жив, да?
– Аня, я молюсь об этом.
Тяжело дыша от приступа тревоги и страха, Анна выбежала из дома и села в такси.
– Мне на Вознесенский, к дому, где взорвался газ.
Таксист, ничего не говоря, за пять минут доставил Анну до перекрытого полицией Вознесенского проспекта.
Машины МЧС, полиции и скорой заполонили проспект. Анна бежала к огромной пожарной лестнице, нависшей над развалинами. Шум от спецтехники становился все громче, и вот уже, пробиваясь через толпу зевак и оградительные ленты, Анна стояла у обрушенных перекрытий некогда жилого дома. Четырехэтажный подъезд рухнул полностью, частично повредив соседний пролет здания.
– Вам сюда нельзя. Куда?! Немедленно назад! – кричал Анне пожарный в каске.
Двое полицейских подбежали на его крик, чтобы увести Анну от нависающей кирпичной стены, которая могла обвалиться в любой момент.
– Постойте, подождите, высокий светловолосый иностранец, он здесь живет, вы его нашли? – Анна показывала полицейскому и пожарному фотографию Франка в смартфоне. – Он уже в больнице, вы не знаете?
Но никто не отвечал утвердительно. Напряжение у спасателей возросло, кто-то дал команду направить дополнительную бригаду. Анна не знала, что собаки-поисковики только завершили свою работу и никого из живых, похожего на Франка, не нашли.
– Носилки сюда, – прокричал кто-то из глубины завала. – Приподними рычагом плиту. – Было слышно, как спасатели нашли кого-то в обломках.
– Франк! Это, должно быть, он, – уверенно заявила Анна людям в спецодежде.
Прошла минута, другая, десять, целая вечность.
Четверо спасателей несли тело, накрытое плотным черным полиэтиленовым мешком.
– О нет! Как же так?
– Это он? – Некто из МЧС подвел Анну опознать погибшего человека.
Серое от сажи лицо, ни единой капли крови, взъерошенные, как обычно по утрам, волосы. Казалось, Франк сейчас встанет, стряхнет с себя пыль, улыбнется и по привычке обнимет Анну, прошептав на ушко: «Как ты, моя птичка?».
– Смерть от удушья под завалами, – констатировал кто-то из медиков.
– Но как, как это могло случиться? – Анна не понимала и отказывалась верить.
– Девушка, пройдемте.
Анна проследовала к палатке МЧС под руку с заботливым спасателем.
– Вы знали этого мужчину?
– Да, это Франк Шольц.
– Кто он, откуда?
– Преподаватель СПбГУ из Германии.
– Шведова, извести Генконсульство ФРГ, – сказал кто-то, похожий на чиновника.
– Девушка, ваше имя, кем приходились погибшему? – продолжал задавать вопросы сотрудник МЧС с лицом, не выражающим никакого сострадания.
– Анна Соколова.
– Кем приходились погибшему?
– Я?! Я его студентка, – отрешенно ответила Анна, вытирая слезы бумажным платочком.
– У нас одна жертва и четверо раненых, – какой-то бригадир спасателей рапортовал вышестоящему руководству. – Приступаем к разбору завалов.
– А что случилось? Почему рухнул дом? – Анна обратилась ко всем в мобильном штабе МЧС.
– Рано делать выводы, но, скорее всего, произошла сильная утечка газа из-за изношенности газораспределительной системы в доме, утром жильцы включили плиту, искра, взрыв.
Анна вспомнила, что каждое утро чуяла запах газа на кухне у Франка. Почему же она не проследила, чтобы сделали ремонт, почему она не настояла, чтобы Франк внимательнее относился к газовой плите?
Все эти мысли молнией прозвучали у нее в голове. Оставив свои контактные данные, Анна вышла из штаба МЧС. Тело Франка уже увезли в морг. Она так и не успела с ним попрощаться.
За периметром ограждения люди начали расходиться, только одинокая баба Клава стояла вдали, выискивая глазами кого-то в толпе.
Не медля ни секунды, Анна быстрым шагом дошла до пироговой, где они так любили бывать с Франком.
– Мы закрыты, свет отключили, – сказала кассирша. – А, это вы. Как вам этот ужас под боком? У нас витрина треснула.
Анна, не обращая внимания на слова женщины, подошла к прилавку.
– Я вас очень прошу никогда не говорить бабе Клаве, что Франк погиб, никогда.
– Как погиб, что вы? – кассирша расстроилась.
Франк для всех стал родным.
– Послушайте! Каждый раз, когда баба Клава будет к вам заходить, я прошу вас наливать ей чай и отрезать большой кусок самого вкусного пирога. А если она спросит, от кого, – говорите, что от Франка. Вот мой телефон, пишите, звоните, я переводами оплачу счета. Вы мне обещаете?
Растерянная кассирша взяла лист бумаги с номером телефона.
– Да, конечно. Я вас поняла.
– Спасибо! А сейчас мне яблочный пирог с собой, пожалуйста.
Анна вернулась к оцеплению. Баба Клава ходила кругами, все больше обращая на себя внимание спасателей и полицейских.
– Бабушка Клава, здравствуйте!
– Доченька, а ты не знаешь, где Франк? Я его ищу, но не вижу. Он ведь здесь живет?
– Бабушка Клава, Франк уехал домой.
– Да? Домой? – с грустью в голосе переспросила пожилая женщина.
– Но он просил вам передать, – Анна протянула в руки пожилой женщины бумажный крафтовый пакет с пирогом. – Франк сказал, это ваш любимый пирог.
– Спасибо, моя дорогая, спасибо! Наверное, яблочный.
На сморщенном лице старушки появилась улыбка.
– Да, именно, яблочный пирог.
